Сама Россия в ужасе от нового поколения детей-монстров, в котором, как в кривом зеркале, отражается все более разобщенное, помешанное на деньгах и коррумпированное общество. Преступники и те, кто уже отбывает наказание в тюрьмах, становятся все моложе. Дорогой мобильник, хорошая обувь или – особенно у девочек – просто привлекающая внимание сверстников внешность – достаточные поводы для завистливой молодежи, чтобы совершить кражу. Российские тинейджеры бьют и даже убивают детей с азиатской внешностью.

Подрастающий алкоголик, которого сдал в милицию его дядя, убил родственника из чувства мести, выйдя из тюрьмы. При этом несовершеннолетние преступники наказываются зачастую строже, чем даже рецидивисты, которые имеют деньги и протекцию. Если под суд попадают авторитеты российского криминального мира, они отделываются условным наказанием. А вот юные воришки, напротив, попадают за решетку и выходят из тюрьмы уже матерыми преступниками.

Проблема начинается уже в самой российской среднестатистической семье, где у отца проблемы с алкоголем, а мать падает от усталости. Подрастающее поколение – конечно, если о нем не печется бабушка – предоставлено телевизору и компьютеру, где оно смотрит фильмы, полные насилия, и играет в жестокие игры. Дети по своей природе жестоки: по словам Елены Шемякиной, уполномоченного по делам детей и молодежи российского Комитета по правам человека, она неоднократно пыталась привить своим отпрыскам 4 и 9 лет любовь к добрым советским мультфильмам. Однако ребята все время требуют включить им мультфильмы про Бэтмена или "Симпсонов", где либо все воюют друг с другом, либо вовсе убивают.

Молодежь не имеет примеров для подражания

Молодому поколению преступников не хватает элементарного осознания того, что они делают что-то противозаконное. А откуда оно у них возьмется, если сотрудники органов правопорядка – начиная от сотрудников ГИБДД и заканчивая прокурором – считаются живодерами, которые под прикрытием государства похищают детей и занимаются шантажом. То, что успех в жизни приобретается усердием и трудолюбием, многие россияне не хотят признавать, объясняет Эдуард Рудик, который, будучи сотрудником комитета, инспектирует колонии для несовершеннолетних. Гангстерская приватизация 1990-х только укрепила подобные взгляды на жизнь.

Для виктимологии (часть криминологии, изучающая личность и поведение потерпевшего в целях предупреждения преступлений. – Прим. ред.) Россия предоставляет богатый материал, считает Рудик. Демонстративно жестокий или неоднозначный облик многих бизнесменов и государственных чиновников делает их мишенями для ненависти. Самоцелью становится устранение более успешных сограждан. Рудик рассказывает о деле двух молодых россиян, которые бежали из исламистского Дагестана в Саратов. Один из них сумел найти свое место в жизни, обзавелся семьей, другой нет. И тогда неудачник убил своего более успешного друга из чистой зависти.

Алкоголь становится спасением

Заменой счастью, которого так непросто добиться, становятся алкоголь и наркотики, которые употребляют даже 12-летние. Сироты и деревенские дети пьют средства после бритья или растворители, содержащие спирт, и закачивают себе алкогольные коктейли внутривенно. Получающие маленькую зарплату и перегруженные учителя не просвещают детей о последствиях употребления алкоголя и наркотиков. Они, говорит как обеспокоенная мать Екатерина (так в тексте. – Прим. ред.) Шемякина, не делают главного: не объясняют детям, что они сами несут ответственность за свою судьбу. Конформизм, как основной принцип общества, превращает в губительный водоворот и процесс социального роста.

Некоторые его одноклассники уже умерли от пьянства, говорит 35-летний Рудик. И это не является чем-то необычным в России. Понятно, что он и его коллега Екатерина Шемякина, которых нельзя заподозрить в симпатиях к авторитаризму, выступают за то, чтобы подвергать принудительному лечению алкоголиков и наркоманов, совсем как в советские времена.

Перевоспитание без квалифицированных кадров

Руководство в Кремле, которое хочет снова видеть в советской системе только позитивное, пытается воскресить и метод приобщения к общественно-полезной деятельности в практике исполнения наказаний для несовершеннолетних. Два года назад в Москве снова открылось профессиональное училище для преступивших закон несовершеннолетних, которое было закрыто в 1991 году. В двух воспитательных колониях Подмосковья, в Можайске и Икше, около 750 малолетних преступников обучаются изготовлению спецодежды и пожарного инвентаря.

Многие общеобразовательные школы предлагают в качестве внешкольных занятий спортивные секции, которые могут в профилактических целях способствовать выходу агрессии подрастающего поколения. Но повсеместно отсутствуют средства и квалифицированные кадры. Зачастую спортивные секции должны оплачивать родители, что не позволяет посещать их детям из неблагополучных семей. В Икшанской исправительной колонии производство встало. Из-за маленькой зарплаты там работают только женщины. При этом молодежи, преступившей черту закона, по мнению Рудика, необходим мужской авторитет.

Мигранты как бесправные рабы

Опасности подвергаются в основном дети мигрантов. В России это в основном приезжие из Казахстана, Узбекистана, стран Балтии, смешанные семьи, которым не хватает образования и социальных связей. Для российских чиновников они в первую очередь являются источниками взяток: за разрешение на пребывание и на работу. Для бурлящей Москвы они желанные рабы, поскольку не имеют никаких прав.

Символом тоталитарного капитализма становятся те элитные дома в неосталинском стиле, чьи строители содержатся в контейнерах, которые Рудик называет "элитными концлагерями". По словам правозащитника, здесь работают только те, кто имеет судимость, фальшивые документы или хронические заболевания – то есть те, о ком можно с уверенностью сказать, что они не пойдут жаловаться на свое положение. А когда на них нападают российские скинхеды, сотрудники милиции быстренько сматывают удочки.

Подчинение как главный жизненный принцип

В обществе, построенном по вертикали, главным становится субординация. Сотрудникам комитета по правам человека, офис которого разместился на цокольном этаже многоквартирного дома на окраине Москвы как почти запрещенное общество диссидентов, все чаще отказывают в доступе в исправительные колонии для молодежи.

Сегодня благотворительные организации привозят несовершеннолетним преступникам продукты питания, одеяла, устраивают для них концерты. Но осужденным детям необходима и компетентная правовая помощь, говорит Рудик, например для того, чтобы они не потеряли прописки, вернувшись из тюрьмы. И для того, чтобы не получить максимально возможный в конкретном случае срок при помощи "заботливых" обвинителей и защитников.

Как в случае с 14-летним вором, которого уговорили взять на себя преступления, которых он не совершал, – в результате он должен был отсидеть на полгода больше. От некоторых детей, которыми занимается комитет, отказались родители. В детских колониях, где дети предоставлены воспитателям, которые требуют от них в первую очередь послушания, возникает особо жесткая внутренняя иерархия.

Многочисленные методы пыток, которые применяют против новобранцев в армии, поясняет Рудик, были придуманы именно юными заключенными. Преступники, которые становятся совершеннолетними в тюрьме, раньше предпочитали оставаться в детских колониях. Сегодня они рвутся в более "гуманные" заведения для взрослых.